Жестокость чувств и поступков, истории и нации, любви и секса - главная тема его радикально непохожих, словно воюющих друг с другом фильмов.
Сколь бы жестоки ни были рассказанные им истории, сколь бы садистские сцены ни позволял он себе, его фильмы всегда обладали благородной красотой, хотя убийства и изнасилования - их лейтмотив. Антигуманизм антигуманизмом, но Осима был первым, кто документальными фильмами середины 1960-х прокричал о невыносимо расистском отношении соотечественников к корейской общине.
Читайте также: Во Львове попрощались с Михаилом Горынем - украинским диссидентом, правозащитником и политзаключенным (видео)
Он никогда не презирал и не унижал своих героев. Ни озлобленных волчат из "солнечного поколения" молодежных банд в прославившей его на родине "Истории жестокой юности" (1960 г.), формально второго его фильма, но фактически - авторского дебюта. Ни полуслужанку, полупроститутку Сада Абэ, в 1936 году задушившую и оскопившую любовника из легендарной "Империи чувств" (1976 г.), сделавшей его уже интернациональной звездой.
Массивная фигура Осимы была заметна в гуще всех уличных протестов 1960-х, неизменно перераставших в побоища. Лидер японской "новой волны" реализовал так и не давшуюся его европейским ровесникам мечту о слиянии политического, эстетического и сексуального бунта. Если "Истории" можно назвать хард-версией "На последнем дыхании" (1960 г.) Жан-Люка Годара, то уже "Ночь и туман Японии" (1960 г.), яростный спор собравшихся на интеллигентскую свадьбу гостей о судьбах протеста, надолго опередил годаровскую "Китаянку" (1967 г.). Фильм был на четвертый день проката положен на полку компанией "Сетику", что предопределило резкий разрыв Осимы с ней. Продюсеры объяснили это опасностью беспорядков после просмотра: накануне 17-летний фашист зарезал на массовом митинге генсека социалистической партии.
Читайте также: Утраты 2012 г. (фото)
Левый радикал Осима, близкий к организации "Дзэнкагурэн", из которой выйдут беспощадные бойцы "Красной армии Японии", дружил с правым радикалом, великим писателем Юкио Мисимой. Они оба бунтовали против традиционной культуры, но оставались ее сынами. Осима был равновелик и в никогда не унижавшемся до провокации авангардизме "Исследования свода непристойных песен Японии" (1967 г.) и "Истории, рассказанной после токийской войны" (1970 г.), и в классицизме своего последнего фильма "Табу" (1999 г.), гей-самурайской драме.
Осиму не сковывали никакие эстетические предрассудки. Он совмещал беспощадные воззрения на секс европейцев Жана Жене и Жоржа Батая с эротизмом старинных японских гравюр. С коммерческой порнографией боролся при помощи рафинированной порнографии "Империи чувств", что стоило ему на родине громкого процесса. Почти всегда отталкивался от фактов криминальной хроники, но возвышал частную патологию до символических высот.
Натуралистическую хронику неудачной казни насильника-корейца он превращал в "Смертной казни через повешение" (1968 г.) в оголтелую черную комедию о полицейских, пытающихся оживить впавшего в кому клиента, чтобы добить, потом - в политическую листовку, семейный эпос - в пристрастный трактат о послевоенной истории Японии. Великую "Церемонию" (1971 г.), отчет о пяти семейных встречах на протяжении четверти века. Ее герои могли, рассевшись на циновках, просто петь песни, от народных и скабрезных до милитаристских и "Интернационала", и это "просто" пение выразительнее любого действия.
Фильмы большинства радикалов пересматривать боязно - настолько они заперты в своей эпохе. Осима, удивительно сочетавший формальный эксперимент с неподдельной яростью, политической, но переходящей в метафизическую, остался художником на все времена.
