"Тату", известные своим лесбийским хулиганством, теперь выступают одновременно и за права меньшинств в духе европейских либералов, и против абортов, то есть на поле консерваторов и проповедников моральных устоев. Эпатаж - все еще главная тактика проекта t.A.T.u.
- Для чего снимался клип "Белый плащик"?
- Мы хотели рассказать о том, что нас волнует. Мне кажется, насилие - это та тема, которая волнует каждого. Мы хотели показать, что аборты - это тоже насилие, убийство нерожденного человека. У меня много знакомых, переживших аборт. Идея о расстреле у нас возникла давно. А когда Юлька забеременела, мы решили, что это усилит воздействие. Вот говорят, беременных никогда не расстреливали, такого не было. Как не было? В войну не смотрели, кто беременный, а у кого маленький ребенок. А клип - это такое доведенное до абсурда насилие. В этом клипе я - это не я, Юля - это не Юля. Мы не играем самих себя. До этого всегда играли, а здесь придуманная история, в которой мы исполняем чужие роли. Я как бы экзекутор, а Юля - как бы женщина, которая подвергается казни.
- А если бы не Юля, а вы ждали ребенка, согласились бы вы сыграть Юлину роль?
- Сложный вопрос. Не знаю. Не могу сказать.
- Что вас могло бы остановить?
- Я бы испугалась.
- Чего? Это плохая примета?
- Я не очень-то верю в приметы. Все мы под богом ходим. У меня не было ни одного аборта. Я бы не смогла решиться на такой шаг. Не знаю, мне бы самой, наверное, было плохо. Я просто не такой человек, как Юлька. Она жесткая, решительная, хоть и безумно эмоциональная. Если бы я была в ее ситуации, может быть, и согласилась бы. Потому что это ради идеи, ради искусства. Сейчас буду произносить громкие слова...
- А почему бы и не произносить?
- Скажем, в отношениях между мужчиной и женщиной слово "люблю" сейчас принимает немного не тот оборот. Люди без конца говорят друг другу: "Я тебя люблю, я тебя люблю". А потом спокойненько расстаются: "Ой, это не любовь была". Мой близкий человек долго не говорил о любви. И однажды я ему сказала: "Я же вижу, у тебя есть ко мне чувства". А он ответил: "Слово "люблю" теряет ценность, когда его произносишь каждый день. Так же как "доброе утро" и "ты мне нравишься". А насчет искренности… Очень часто приходится сталкиваться с людьми, которые в глаза говорят одно, а за спиной - совершенно другое. И когда ты об этом узнаешь, удивляешься: "Боже мой, ну ничего себе!" В принципе, мне кажется, это вопрос доверия к людям.
- Аборта у тебя никогда не было, ты перед таким выбором не стояла. Почему же эта проблема тебя так заботит?
- Потому что убивать - плохо, тем более свою кровиночку. Не каждая женщина делает это из-за того, что не хочет ребенка. Ей может быть нечем его кормить. У нее нет средств к существованию. Разные бывают ситуации. Или молодой человек, узнав о ее беременности, сказал: "Да пошла ты". Представь, что забеременела бездомная или девочка из детдома. И что? Никто ее не поддержит. Она одна. У нее нет образования. Бывает же такое! И что делать? Родит такая девчонка, и на что она будет жить? И где? На что она будет ребенка кормить, одевать, покупать питание, памперсы? Это же безумная уйма денег.
- Но она уже забеременела. И что делать?
- Вот и я спрашиваю: что делать? Варианта два: либо она идет и делает аборт, либо уповает на бога. Говорят же: рожайте, а бог позаботится. Но есть ведь люди, которые не верят. А если веришь, начинаешь крутиться-вертеться, стараешься что-то изменить, искать другие пути, а не элементарно — пойти и, как некоторые говорят, вычиститься. И кроме того, аборт — это же опасная вещь, потом можно на всю жизнь без детей остаться. Только мне-то хорошо: сижу тут в кафе, одета, обута и говорю: "Вот я никогда не пойду делать аборт". А другие?
- Когда Юля Волкова забеременела в первый раз и сказала тебе об этом, не было страшно творческого застоя?
- А он и случился. Но дети важнее всего на свете. Карьера кончится когда-нибудь, а ребенок останется с тобой на всю жизнь. Я бы никогда в жизни никого не послала на аборт, я бы все силы положила на то, чтобы отговорить человека. А ведь часто и мужчина бывает против ребенка.
- Ты верующая?
- Моя прабабушка была очень религиозной. Мама с бабушкой верующие, но в храм ходят время от времени. Помню, прабабушка начала водить меня в церковь, когда мне исполнилось годика три. Она брала для меня маленький стульчик, и я садилась на него, когда уставала. Однажды меня даже взяли в хор - пока пели, я там сидела у кого-то на коленях. Но я была шебутной, поэтому меня быстро назад к бабушке отправили. А сейчас часто бывает: пришла молодая девчонка, ее поддержать нужно, чтобы она не развернулась и не ушла, а они - вот, в брюках пришла... Я даже со священником на эту тему разговаривала. Не очень помню, что он ответил, только одна фраза запомнилась: что это старое поколение, они считают, что совершили подвиг - сохранили веру, когда ломали храмы, и теперь уверены, что у них есть определенные привилегии.
- Вообще-то ваш имидж как-то не вяжется с такими разговорами.
- А ведь 40% популярности, я думаю, мы обязаны этому имиджу. Кажется, были еще "Гости из будущего" с песней "Целуй - не целуй". Но у них эта линия проходила только в одной песне. А мы вот так сделали - вау! Хотя мы никогда и не говорили, что мы лесбиянки. Да, я с Юлей целовалась в губы. Но я со всеми своими друзьями и даже с одноклассниками целуюсь в губы. Нужно отдать должное и Ване Шаповалову: он снял клип, сюжет которого можно было и в ту и в другую сторону повернуть. Он удержался на грани, хотя ходил по лезвию бритвы. И в то же время дал какой-то намек. Ну да, я очень люблю Юльку, а Юлька любит меня. Мы дружим вот уже двенадцать лет. Двенадцать лет! Это имеет значение. Мы можем целоваться, но это совсем не значит, что мы по ночам... Это с одной стороны. А с другой... Да, я после этого ходила в церковь и исповедовалась.
- Почему?
- У меня какое-то двоякое чувство. С одной стороны, мы вроде ничего такого не делали. Ну, поцеловались - и что?
- А с другой?
- Я считаю, что если человек к этому изначально предрасположен, то он все равно туда уйдет. Для нас никогда не существовало лиц нетрадиционной ориентации. Основная идея - они тоже люди. И порой они бывают гораздо лучше, терпимее и искреннее. Они готовы прийти на помощь в трудную минуту скорее, чем… Ну, опять же, все люди разные. Я их не осуждаю, не считаю, что их нужно запрещать. Мне, например, их жалко, потому что их просто дубасят на улицах. Ну почему? Какое вы имеете право осуждать этих людей? Там, наверху, разберутся. А вы какое право имеете? На себя посмотрите!
- И как вы снимались в провокационных сценах, если на самом деле не лесбиянки?
- А мы ржали, честно говоря. Просто ржали. Ваня на нас часто орал с пеной у рта: "ААААААА! Девочки, ну хватит!" Открою один секрет. В первом клипе "Я сошла с ума", в эпизоде, где показан наш поцелуй, мы сначала целуемся, а потом отдаляемся друг от друга. Этот момент отдаления долго не могли снять, потому что, мы как поцелуемся - сразу улыбка до ушей. Так Ваня нашел выход: просто сделал прокрутку назад, и когда мы отдаляемся - то тот кадр, в котором мы тянемся друг к другу.
- Выходит, вы в течение нескольких лет просто обманывали публику.
- Все мы развиваемся, взрослеем. У меня таких мыслей не возникало, но я знаю, что многие попробовали в своей жизни что-то нетрадиционное, а потом опять вернулись к традиционному. В переходном возрасте, когда происходит становление личности, девочки и мальчики начинают искать себя. И мы просто это показали: даже если ты определился не в ту сторону, в которую большинство, ты прежде всего личность. А если выбрал традиционную ориентацию, то это твое дело -у каждого своя голова на плечах, свои чувства и свои потребности. У нас все клипы с подтекстом, их нужно читать между строк. Мы показываем жизнь, а не надеваем на нашего зрителя розовые очки. Многие певцы в своих клипах показывают, как жить хорошо, как жизнь прекрасна, но только потом зритель все равно спускается на землю, и ему становится страшно. С одной стороны, нам тоже хочется дать людям надежду, а с другой -показать реальность.
- Почему вы приняли участие в гей-параде?
- Я считаю, что одни люди не имеют права диктовать другим, что делать. Недавно у меня с близкой подругой состоялся жесткий разговор на эту тему. О том, что геи - такие же люди. Почему их всегда нужно дубасить, унижать, оскорблять, говорить, что они больные, что они вообще гадкие, кошмарные и надо запретить с ними общаться? Дискриминация полная. Почему они просто не могут пойти и заявить о своих правах? В гей-столице Сан-Франциско это называется love-парадом. Туда приходят все. Местное гей-комьюнити просто устраивает праздник для всех людей. Так почему у нас их надо гноить и зажимать? А подруга мне отвечает: "Ты знаешь, а я вот не хочу, чтобы мой ребенок это видел. Не хочу, чтобы он стал геем". Я ей говорю: "Ну хорошо, закрой ему глаза. Он все равно обо всем этом узнает, и ты ничего не сможешь сделать, если он что-то решит". Это зависит от того, насколько в человеке это заложено.
- А еще у вас была акция "Х… войне". Какой войне?
- Мы тогда находились в Америке. В общем, это была Ванина идея. Америка тогда ввела войска в Ирак. Знаешь, все наши темы взяты из жизни, поэтому я так люблю все наши проекты. И мы устроили такую акцию протеста - вышли на сцену с надписями на майках "Х… войне". А американцы-то не понимают, что там написано, и все это по телевидению транслируется. Потом узнали, и нам запретили. А мы тогда вышли с другой надписью - Censored ("запрещено цензурой").
- Вас очень беспокоила эта война?
- Меня волнует тема любой войны. Столько людей гибнет! А кого отправляют? Молоденьких мальчиков, которые и пожить не успели. Я не слишком интересуюсь политикой и не понимаю этих политических игр. Знаю одно: война - это насилие. Какая-то игра взрослых дядь, которые сидят и пальцем туда-сюда тычут. Только выполняют это совсем другие люди. Мне нечего сказать о войне, кроме того, что это ужас.
