Почему крупный бизнес, в частности МХП, обращает внимание на экологические проекты, круговую экономику? Это просто дань моде или общественному мнению, или в этом есть и чисто прагматичный, финансовый эффект для вас?
На данный момент по-другому жить нельзя. Есть понимание, что бизнес должен строиться с учетом экологических аспектов, зеленой энергетики и т.д. Как я рассказывал на форуме, для нас одним из толчков в этом плане стало создание отдельной экологической политики МХП в 2016 году. До этого у нас была общая политика с охраной труда и промышленной безопасностью.
Мы прописали 10 глобальных целей, которых мы хотим достичь, например, сокращение выбросов в атмосферу, объемов отходов и сточных вод, их надлежащий учет, использование возобновляемых энергетических ресурсов и т.д.
И когда сотрудники это увидели, то они сами начали думать о том, что можно сделать в этих направлениях и предлагать свои идеи. Поэтому сейчас часть проектов, которые мы тестируем и внедряем – инициатива наших людей.
Какие проекты в рамках круговой экономики сейчас работают в МХП?
Эти три таких кейса. Самый известный из них – это производство биогаза из отходов и побочных продуктов животного происхождения. Мы на входе имеем помет с подстилкой, солому, сточные воды, силос и т.д. Все это перерабатывается в биогаз, электрику, пар, тепло, которые мы используем для своих внутренних целей, а электрику передаем в сеть по зеленому тарифу.
С 2013 года функционирует биогазовая установка в Днепропетровской области мощностью 5,5 Мегаватт*час. Сейчас у МХП есть второй, еще более амбициозный объект на базе Винницкой птицефабрики. Общая мощность будет 20 Мегаватт*час. Уже в этом году будет введена в эксплуатацию первая очередь на 10 Мегаватт*час.
У нас также есть побочные продукты животного происхождения, не предназначенные для употребления человеком, которые образуются в процессах выращивания цыплят-бройлеров и при непосредственном производстве куриного мяса.
До мая 2016 года они являлись отходами с юридической точки зрения, однако для нас это всегда было сырьем для другого производства. У нас есть цеха утилизации или как их по-другому называют – цеха технических фабрикатов, где мы производим мясокостную муку и жир, которые экспортируются.
И самый важный для всего холдинга аспект – это управление отходами. Очень обобщенно, выделено около десятка категорий: ветеринарные отходы, стекло, удобрения и упаковки от них, бумага и картон, пластик и т.д.
Мы провели инвентаризацию отходов и источников их происхождения, чтобы посмотреть, как мы можем обеспечить раздельный сбор отходов. И начали искать на рынке лучших по предложению покупателей отходов и контрагентов, у которых есть лицензия на сбор, перевозку и дальнейшую утилизацию опасных отходов. В результате, мы существенно уменьшили нагрузку на полигоны бытовых отходов.
Фактически вы почти все отходы пытаетесь снова использовать либо продать?
Всё, кроме того, что попадает на полигоны. Но это бытовой мусор, и никто пока не может полностью от него избавиться. Но полигон – это в последнюю очередь. Если кто-то может произвести из наших отходов что-то с большей прибавочной стоимостью, то мы лучше продадим этому бизнесу сырье.
Например, мы собираем десять видов полимеров, а кто-то делает трубы для прокладки кабелей, в которых нужен какой-то определенный вид пластика – мы этому бизнесу и продадим собранное нами сырье. Это все за исключением отходов, которые нельзя ни отправить на полигон, ни продать, как, например, лампы люминесцентные ртутьсодержащие, фильтры масляные отработанные, промасленные тряпки и т.д.
Мы их передаем организациям, у которых есть соответствующая лицензия, и непосредственно перед самой передачей отходов мы каждый раз проверяем, не аннулирована ли эта лицензия.
В итоге эти экологические проекты еще и приносят вам прибыль?
Конечно. У нас есть требования к бизнесу, которые выдвинуты законодательством, есть требования и стандарты от наших инвесторов, таких как ЕБРР, Международная финансовая корпорация, нидерландский банк ING, есть экологические директивы стран Евросоюза. Это must have, а дальше уже идет надстройка и задание для экологов: как сделать так, чтобы это было не просто не затратно, а наоборот, приносило прибыль. То есть сделать все, что нужно, но сделать это с умом.
Также подключаются инженерные службы, люди, которые занимаются мониторингом того, что в этих направлениях есть в Европе и в мире, и как это применить у нас. В частности, в 2017 году, когда у нас уже заработала эта система, доходы от реализации отходов почти в восемь раз превысили затраты на их передачу лицензированным организациям.
Таким образом, наша экологическая политика – не просто что-то написанное на бумаге, какая-то формальность. Поставленные экологические цели реально реализуются на практике, программы эффективны не только в плане экологического результата, но и в финансовом плане.
Сколько всего экологов работает в компании?
На данный момент нас четырнадцать человек. Эколог – это штатная должность, но на каждом предприятии МХП, на каждом производственном участке есть человек, ответственный за охрану окружающей среды. Это может быть машинно-тракторный парк, элеватор и т.д. То есть существует команда людей с профильным образованием, а есть люди, которые хотят заниматься вопросами экологии. В значительной мере, эти люди являются волонтерами, но при этом оформляются приказом по предприятию, как того требует законодательство.
Украинцев сложно назвать экологически сознательной нацией. Как вы объясняете вашим сотрудникам, что нельзя мусор и отходы выбрасывать куда попало, как они понимают, что экологические практики – это не какая-то прихоть руководства?
У нас есть емкости для разных видов отходов типа пластика, стекла, бумаги и т.д. С сотрудниками проводится информационная работа, им объясняют, что пластик в контейнер со стеклом выбрасывать не надо, важность сортировки отходов, и как это влияет на бизнес компании и на окружающую среду в целом. Я думаю, через лет пять уже никто не будет спрашивать, куда надо выбрасывать пластик или стекло, это будет уже само по себе разумеющимся.
У нас есть общежития и "ведомственные" дома, где живут сотрудники МХП. Мы удивились тому, почему мы получили такие большие счета за вывоз твердых бытовых отходов с этих домов. Я предложил поставить контейнер-сетку для бутылок, так как в летнюю пору их выбрасывается очень много, а они реально занимают очень большую часть полезного объема контейнера для твердых бытовых отходов. В итоге мы существенно уменьшили чек за вывоз отходов, а люди без проблем начали раздельно выбрасывать пластиковые бутылки, хотя мы и опасались, что с этим будут проблемы.
Если людям создать условия, они очень быстро начнут делать все правильно. То есть экологические практики у нас есть не только в самом процессе производства, но и как внутрикорпоративная культура.
Как складывается сотрудничество с местной властью? Насколько с их стороны есть понимание того, что вы делаете?
Есть такое понимание. Экологам очень помогает наша команда менеджеров по корпоративной социальной ответственности. Они тесно контактируют с органами местного самоуправления и местной властью, проводят часто различные толоки, акции по сбору мусора, установку контейнеров и т.д.
А с местным населением есть взаимопонимание, там, где расположены или строятся ваши объекты?
В декабре 2017 года вступил в силу закон об оценке влияния на окружающую среду. Этот закон взял лучшее из европейского законодательства, в частности, в вопросе консультаций с общественностью и проведения общественных слушаний. С момента начала действия этого закона у нас нет недоразумений с местным населением.
Есть четкая процедура оценки влияния на окружающую среду, ознакомления общественности с нашими намерениями, с материалами оценки и т.д. Проведением общественных слушаний занимается профильное министерство, и под обязательную видеофиксацию, чтобы никто не мог сказать, что компания кого-то куда-то не пустила.
Государством был создан отдельный реестр оценки влияния на окружающую среду, где все есть в открытом доступе. А банальные недоразумения раньше были связаны не с тем, что мы чего-то не хотели говорить, или люди чего-то не хотели слышать, а с тем, что не были прописаны четкие процедуры. А сейчас на законодательном уровне все понятно: что, где, когда, как размещать информацию в СМИ, какие копии прилагать и т.д.
Как вы оцените состояние нормативной базы в вашей сфере, и как она меняется в связи с реализацией Соглашения об ассоциации с ЕС?
Мы сейчас находимся в переходном состоянии: не все хорошо, но и не все плохо. Много государственных санитарных норм советского времени уже отменены, но не все еще имплементировано из европейского законодательства. Но главное, что нет пути назад.
Кроме того, есть огромное количество подзаконных актов, и сейчас эта нормативная база не всегда соответствует времени. Но я верю в то, что те молодые люди, которые приходят в профильное министерство, это изменят, ведь у них нет потребности привязываться к тому, что было раньше. Думаю, где-то к 2022 году все в плане законодательства уже будет хорошо.
