В июне 2014 года IT-предприниматель из США Бретт Уилсон написал статью для сайта Re/code, заголовок которой говорил, что "у американских IT-компаний многое на кону в Украине". "Украинский IT-сектор впечатляет, - писал Уилсон. - Как одна из самых крупных индустрий страны, IT в Украине является ключевым компонентом ее будущего экономического успеха. Сегодня объем экспорта программных услуг и разработки программного обеспечения из Украины составляет около 2 млрд долл. в год. К 2012 году в Украине было свыше 4 тыс. аутсорсинговых компаний, сектор рос на 25% из года в год; экономисты прогнозируют, что двухмиллиардная индустрия вырастет на 85% в течение следующих шести лет. Пожалуй, самая красноречивая статистика о важности IT для экономики Украины - то, что в 2011 году впервые в истории этого государства IT-сервисы превысили объем экспорта украинского оружия".
"Ошеломительное количество американских технологических компаний нанимают разработчиков в Украине, но вы можете об этом не знать. Украинская техиндустрия ответственна за встроенные в автомобиль информационно-развлекательные системы Ford'а, отмеченное наградами приложение для фотографий Reuters, качество обслуживания розничных клиентов Nokia и систему управления рисками Deutsche Bank, кроме многого другого", - перечислял американский бизнесмен.
С тех пор украинской IT-индустрии прибавилось ответственности - теперь на ней, ни много ни мало, украинское государство.
Украинские айтишники, сыгравшие заметную роль в Евромайдане, делают едва ли не наибольший вклад в поддержку постреволюционной Украины, работая в качестве волонтеров и в высоких кабинетах в Киеве, и на линии фронта. Существовавшая автономно от государства индустрия фактически инкорпорировалась в госструктуры или частично заменила их собственными, пытаясь переделать и перезапустить устаревший и неэффективный механизм.
В то время, как старая экономика Украины переживает стремительный распад из-за разрушения промышленной базы на востоке, украинская IT-индустрия продолжает фигурировать во всевозможных отчетах, как один из самых перспективных экономических кластеров Украины вслед за сельским хозяйством.
Путь Израиля
Когда в 1991 году отец известного в Украине IT-предпринимателя Ильи Кенигштейна переехал из СССР в Израиль, он, доктор социологии, зарабатывал на жизнь мытьем посуды. За несколько лет после "перестройки" 4,5-миллионный Израиль пополнился приблизительно миллионом советских евреев.
Достойной работы для многих из них, как правило, хорошо образованных и предприимчивых, в государстве не было. Израиль принял вызов.
"Израильтяне придумали две вещи: программу, которая называется "Йозма" ("Инициатива"), и Офис главного ученого при министерстве торговли, промышленности и занятости, - рассказывает Илья Кенигштейн. - Офис главного ученого разработал программу по созданию и внедрению научно-технологических теплиц. По сути, это были бизнес-инкубаторы, но с той разницей, что инкубационный период для стартапов был намного дольше, не три месяца, а полтора-два года, а инвестиции в них - намного выше, до 1-2 млн долл. Главным критерием попадания в эту научно-технологическую теплицу являлась инновационность".
Таких теплиц по стране было создано 22. "По программе "Йозма" предполагался сбор частных средств на их финансирование. За счет диаспоры в США и Канаде Израилю удалось собрать 100 млн долл. Вместе с другими частными средствами в рамках программы были созданы десять венчурных фондов с капиталом в 20 млн долл. каждый. Новосозданное Агентство по привлечению инвестиций начало привлекать в страну крупнейшие международные инновационные компании. Таким образом, с 2000 годов в Израиле начался стартап-бум", - рассказал Илья Кенигштейн.
Выражение "стартап-нация" после выхода одноименной книги для Израиля стало самоназванием. Сегодня в маленьком государстве, постоянно живущем в состоянии войны, работают центры исследования и разработки (R&D) Apple, Google, Samsung, Alcatel-Lucent, Nokia, с недавних пор - BlackBerry, купившей за 100 млн долл. израильский стартап по безопасному обмену файлами WatchDox, и др.
Илья Кенигштейн считает опыт Израиля наиболее подходящим для применения в Украине.
С ним согласен один из самых авторитетных украинских венчурных инвесторов, президент IT-консорциума GrowthUP Group Денис Довгополый. "Война, высокий уровень людей с техническим образованием, маленький внутренний рынок, - перечислил он сходства двух государств. - Но, в отличие от Израиля, мы не можем опереться на нашу диаспору, поскольку она не очень технологичная и мало предпринимательская. Привлекать, как Израиль, средства от диаспоры по всему миру мы тоже не можем. Государственные программы у нас неэффективны, их часто разворовывают. Поэтому применить эту модель в чистом виде у нас не получилось бы, надо искать что-то свое. Голов для этого у нас хватает - отрасль существует довольно долго, и есть люди, которые толкают ее вперед".
Новый этап?
Проблема, однако, заключается еще и в том, что украинские головы иногда смотрят в разные стороны.
"Нет консолидированной точки зрения в сфере IT, что нужно для развития этой сферы, - сказала экс-советник министра экономики Украины, исполнительный директор Ukrainian Venture Capital and Private Equity Association Яника Мерило. - Например, когда я пришла в министерство, я провела встречу с разными представителями IT-индустрии. Они говорят: "Нужно популяризировать IT". Согласна, нужно. "Нужно стимулировать IT". Согласна, нужно. Я готова в хорошем смысле слова быть самым энергичным лоббистом IT. Что нужно сделать? Отменить какие-то ограничения? Ввести какие-то льготы? Дать какие-то преференции? Не трогать ничего? Нет конкретики. Понятно, что нужно создавать экосистему, через инкубаторы, акселераторы, ангелов, гранты на старт и развитие бизнеса, и так далее, но нет этой стратегии в государстве Украина, нет консолидированной позиции представителей отрасли. Даже если бы министр экономики хотел поддержать развитие IT, он не знал бы, кого и как поддерживать".
В январе в интервью замглавы Администрации Президента, бывший директор Microsoft-Украина Дмитрий Шимкив заявил, что украинские IT-компании больше не будут пользоваться специальным налоговым режимом с 5-процентным налогом на прибыль. Заявление вызвало бурю эмоций в Интернете - от возмущения до горячей поддержки.
В то же время исполнительный директор Ассоциации "Информационные технологии Украины" Виктор Валеев считает, что украинским разработчикам нужно снизить налоговую нагрузку на зарплаты.
"IT-индустрия - экспортер с высокой долей оплаты труда в себестоимости продукции. Нам наплевать на учетную ставку по кредитам в Украине и на скорость обработки грузов на таможне. Но, если у металлургов или химиков доля расходов на оплату труда в себестоимости продукции 7-8%, им нет особенно разницы, будет ли единый социальный взнос 10% или 30% - это 1-2% в себестоимости. А для нас разница между первым и вторым вариантами - 30-40%. Плюс 20% к себестоимости разработки - и вы уже не конкурентны на мировых рынках", - пояснил Виктор Валеев.
Кажется, логика проста. Если украинский программист привлекает в страну валюту, как мало кто другой, и тратит ее тут, то в интересах государства содействовать тому, чтобы этот поток не прекращался. Но подавляющее большинство программистов в аутсорсинговых компаниях работают на едином налоге, как физлица-предприниматели, возразил Денис Довгополый.
"Проблема аутсорсинга в том, что с 2005 года зарплата программиста выросла в три раза. А стоимость заказов в некоторых компаниях - слегка выросла, на проценты, во многих - упала, и существенно, или осталась на прежнем уровне. Рано или поздно при текущих трендах отрасль перестанет быть экономически эффективной. Соответственно, стимулируя ее, мы приближаем этот момент. Льготами на зарплату вопрос принципиально не решается, просто коллапс наступит чуть-чуть позже", - сказал Денис Довгополый.
Яника Мерило с этим солидарна: "Аутсорсинг, в большей мере, поддерживающая функция для следующего этапа. Эстония это все прошла. Мы работаем на аутсорсинге для Скандинавии, но у нас больше нет дешевой рабочей силы, что же делать? Надо создавать экосистему для следующего этапа. Я бы не сказала, что Украина - дешевый рабочий рынок. Например, у нас в Эстонии есть предприятие, которое занимается цифровым маркетингом. Мы анализировали: нанять программистов из Украины или из других стран? Наняли из Британии. Хоть я и очень большой патриот, но цены в Эдинбурге были ниже, чем в Украине. Большое количество дешевых мозгов в Украине - это миф".
Дело не в деньгах
Но денежный вопрос - это только вершина айсберга проблем украинского IT-бизнеса. В остальном опрошенные РБК-Украина представители этой сферы солидарны: главное, чего не хватает Украине, - это эффективные правоохранительная и судебная система. Без них второго этапа после аутсорсинга может просто не быть.
"У нас в стране компании не инкорпорируются. Большинство стартапов - это иностранные компании. Причина? Отсутствие правильного предпринимательского климата, - пояснил Денис Довгополый. - В Германии для R&D налоги значительно выше, чем в Украине. Ты несешь те же расходы, но инкорпорируешься там, где к тебе не приходят с обысками, где работает законодательство об интеллектуальной собственности и, главное, - все миноритарии защищены, так что инвесторы готовы вкладываться в твой стартап. У нас все отказы от инвестиций были связаны не с тем, что в Украине не ввели льготы, а с очередным обыском в какой-нибудь компании. В этом смысле никаких особенных проблем, отличных от проблем других предпринимателей, у IT-предпринимателей нет".
О проблемах с защитой интеллектуальной собственности корреспонденту РБК-Украина рассказывали многие IT-предприниматели. С украинской правоохранительной и судебной системами лучше не связываться, поскольку спор автоматически переводится в поочередное вымогательство со стороны следователя, прокурора и судьи у каждого участника противостояния.
"Нужно быть невменяемым человеком, чтобы продавать из Украины технологию как индивидуальную собственность, - говорит Виктор Валеев. - У нас тоже были случаи, когда партнеры рубились за программу, со всей прелестью наших судов и милиции. Такая перспектива никого не привлекает. Поэтому мощные фонды инвестировать в украинскую интеллектуальную собственность не будут. Отчасти потому, что они знают об этой проблеме, отчасти - потому, что знают другие, более правильные локации".
И Илья Кенигштейн, и Денис Довгополый убеждены, что начать распутывать весь этот клубок проблем украинское правительство могло бы с дерегуляции бизнеса.
"В 2002 году я ездил в Чехию и по возвращении попросил юридическую компанию посчитать количество страниц в законах, которыми регламентируется деятельность нашей компании, - вспомнил Денис Довгополый. - После этого мы сложили в высоту пачки бумаги с таким же количеством страниц - получилось выше моего роста. А я приехал из Чехии с чешским Налоговым кодексом - это были две брошюры. Наша позиция такова, что любые изменения в текущем законодательстве - это не уменьшение этой стопки бумаг, а увеличение. Поэтому на вопрос "Что бы вы поменяли?" я отвечаю: "Сжег бы это все".
Затем государству следует точечно заниматься привлечением крупных иностранных инвесторов, подстраиваясь под индивидуальные условия каждого, "начиная от налогового режима и заканчивая поиском персонала и офиса", и давая гарантии выполнения всех этих условий на уровне Президента и главы правительства, продолжил Илья Кенигштейн.
Как показывает иностранный опыт от США до Сингапура, история успешных "стартап-наций" всегда имеет аналогичное начало: мощные исследовательские центры и благоприятные условия для развития бизнеса.
"И много денег, - смеется Яника Мерило, - чего у Украины нет". Чего еще нет у Украины, продолжила она, это обязательной истории успеха, "прошумевшей на весь мир".
"В Эстонии была одна история успеха - Skype, благодаря которой в правительстве поняли,что IT-предпринимательство нужно развивать. Дальше были 10 лет систематической работы. И только через 10 лет в Эстонии начали появляться новые успешные стартапы. Но у Эстонии были европейские деньги, а не только эстонские. И реализовывалось очень много дорогих проектов. Например, для старшеклассников создавали учебные предприятия, которые позволяли им понять, каково быть предпринимателем. Эта программа стоила примерно 200 тыс. евро. Была ли именно от нее какая-то отдача - понять трудно".
Еще одна правда заключается в том, что украинскому государству IT-бизнес не был интересен из-за отсутствия смысла для чиновников участвовать в шантаже или захвате таких предприятий. Как говорит Денис Довгополый: "Пять миллионов строчек кода и домен - и что ты будешь с этим делать?".
IT - не та сфера, в которой можно эффективно злоупотреблять властью. Поэтому сегодня мы имеем ситуацию, когда любой достойный украинский стартап вместе с западными инвестициями получает и западную прописку.
Если в ближайшее время условия для ведения бизнеса тут не изменятся, это будет означать застой в многообещающей индустрии. Иностранные заказы и инвестиции достанутся компаниям в других развивающихся странах, а лучшие умы увереннее потянутся за рубеж.
